«Камеры придётся выключить, иначе она просто не пропустит нас на территорию, — предупредил Владимир перед тем, как заглушить двигатель. — Приехали, и сильно не шумите, рядом ФСБ расквартировано, не надо привлекать лишнего внимания».
Наконец-то достигли главной точки долгой, но насыщенной поездки. Мы на мысе Крильон, самой южной части Сахалина. А прямо впереди возвышалась бордовая башня старинного маяка, где нас дало финальное на сегодня приключение. Но это не точно, так как маяк действующий, находится у самой границы с Японией и вообще, для посещения туристов не предназначен. Стратегический объект.
Со слов нашего водителя, смотрительница маяка — человек резкий, с крутым нравом и легко может завернуть всю группу без объяснения причин. Заметил, что когда Владимир об этом говорил, ни разу не улыбнулся и не пошутил в свойственной ему манере, в словах сквозило только уважение и даже какое-то опасение.
Мыс Крильон и Страну восходящего солнца разделяет лишь пролив Лаперуза и каких-то четыре десятка километров. В ясную погоду с берега можно даже разглядеть очертания острова Хоккайдо.
Для таких дел туристы специально берут с собой бинокли, которыми, конечно же, никто из нашей группы по незнанию не был оснащён. Но, это и неважно, так как сегодня погода нарисовалась в лучших традициях Сахалина. Без преувеличения, мы словно вживую очутились в романе Чехова!
Слова классика, описанные в прозе более сотни лет назад, не потеряли актуальности и в настоящем:
Вот уж точно иммерсивное прочтение классической литературы.
Итак, маяк был окутан плотным морским туманом. Вокруг стояла такая тишина, что казалось, будто природа насторожилась и затихла, настолько туман поглотил окружающие звуки.
Сам маяк хоть и не вызывал ощущения заброшенности, но при взгляде на него возникало чувство сильнейшей тоски и меланхолии.
О том, что здесь нужен маяк, впервые серьёзно задумались аж в 1882 году, когда в Морское министерство поступил отчёт Гидрографического департамента, где среди прочего указывалось:
Пресловутый и коварный туман и стал причиной строительства крильонского маяка. Первая, деревянная версия была возведена всего за два месяца, невиданные по тем временам сроки, учитывая сложность логистики и специфику местного района. 29 июня 1883 года мыс Крильон впервые подсветился искусственным светом маяка.
Далее был период перестроек и улучшений, а позже инициативу и вовсе перехватила японская сторона, которая с 1905 года властвовала на острове. Но это не пошло во вред, напротив, появились дополнительные помещения, а также со временем была усилена светосила маяка.
В августе 1945 года, в ходе Южно-Сахалинской операции силами советских десантников остров был очищен от японцев и маяк на мысе Крильон вновь засветил для родной страны.
С того знаменательного момента маяк претерпел целую серию кардинальных реноваций, и вот — сегодня мы стоим у бордовых стен живой легенды. Но главный сюжет вовсе не в маяке, а в человеке, что живёт на нём.
Вскоре выяснилось, что подмеченный ранее трепет проводников не был необоснованным. У ворот нас встретила крайне уверенная в себе женщина в тёплом вязаном свитере с большим воротником. Возраст её был где-то на верхней границе средних лет, а цвет лица, и особенно блёклость взгляда выдавали не только вселенскую печаль, но и нездоровую тягу к алкоголю. Матерщина в каждой фразе обитательницы маяка отлично дополняли образ «морского волка» в женской вариации.
И если сначала я ещё смутился из-за своих возможно неправильных выводов об алкоголе, то вскоре мои догадки подтвердились: ни проводники, ни сама женщина — имя-отчество которой я, к сожалению, запамятовал — особо и не скрывали «следы спирта». Более того, какое-то количество жидкости «для протирки зеркал маяка» как раз и стали благодарностью за посещение стратегического объекта.
К сожалению, фотографировать на маяке нам не позволили — граница рядом, ФСБ под боком, всё серьёзно. Поэтому придётся ограничиться снимком ещё одного местного жителя.
Надо признать, что смотрительница маяка провела отличную мини-экскурсию и все мы с большим удовольствием послушали рассказы о быте человека, который вынужден жить почти в полном одиночестве на протяжении многих лет. Истории о том, как она следит за маяком, смотрит в горизонт и практически бдит за нашими восточными границами и если какая заваруха, то именно ей надо подавать сигнал. Какой именно — не уточнялось.
Оказавшись снова на улице, пропитанной плотным влажным воздухом, противные щупальцы дикой тоски с чуть ли не физическим ощущением обволокли мою душу. Возможно, из-за печали за эту женщину, вынужденную проживать в таком месте и постепенно спиваться — простите за прямоту, ведь это упрёк не ей, а в сторону тех, кто организовал вахту таким образом. Может, от осознания того, что вот на таком «замке» у нас восточные границы. Не исключаю, что всему виной туман, да вечерняя усталость. Не знаю, но кажется, всё это должно быть каким-то другим…
