В один из ноябрьских дней (с 10-го по 12 ноября) 1630 года во Франции произошло событие вознёсшее кардинала Ришелье на невиданные высоты и в то же время повергшее королеву-мать Марию Медичи... Нет, не в пучины мрака и отчаяния, конечно же, а просто лишившее её власти и влияния. Что, по сути, было полнейшим крахом для честолюбивой итальянки, привыкшей безраздельно править Францией вместо своего сына - короля Людовика XIII.
Всё началось с того, что кардинал Ришелье, нанеся чувствительные удары по гугенотской партии, во главе которой стоял Анри де Роган, возвёл на мантуанский престол Шарля де Невера (бывшего его ставленником) после чего приступил к переговорам с германской Протестантской унией. Он надеялся заключить с ней военный союз против Габсбургов, что обеспечило бы победу Франции в Тридцатилетней войне.
Однако подобные действия кардинала очень не понравились представителям придворной так называемой «партии святош», состоявшей из отъявленных фанатов-католиков. Наподобие тех, что во время правления Карла IX устроили Варфоломеевскую ночь, а позже, уже при Генрихе III, основали Лигу.
Здесь нужно ещё добавить, что в 1630-м году «святоши» пользовались огромным влиянием и властью при французском дворе. Да и как могло быть по-другому, если во главе их партии стояла сама королева-мать Мария Медичи?
Решив, что нужно немедленно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно (то есть, иными словами, пока Ришелье не успел заключить союз с ненавистными «святошам» германскими протестантами), она поспешила в Люксембругрский дворец. Где и поставила своего сына перед выбором: «или я или кардинал».
Младший сынок, герцог Гастон Орлеанский, встал на сторону королевы-матери. Не из любви к ней, а потому, что рассчитывал получить выгоды и для себя: надеялся, что если позиции Ришелье вдруг пошатнутся или, ещё лучше, рухнут, это станет началом укрепления его собственных позиций.
Но Людовик, выслушав доводы матушки и младшего братца, не стал сразу же давать ответ. Он сказал, что должен над этим подумать и удалился в охотничий домик в Версале.
А между тем враги Ришелье, главным из которых была королева-мать, уже готовились к своему триумфу. Все апартаменты Люксембургского дворца были забиты сторонниками Марии Медичи, праздновавшие скорое избавление от ненавистного кардинала.
Происходящее не могло не встревожить предусмотрительного и осторожного Ришелье. Решив, что его политическая карьера на этой закончена, он уже всерьёз подумывал сложить с себя полномочия и уехать в деревню. Но в дело вмешались влиятельные друзья министра, спасшие его от политического краха.
Король, выслушав их доводы, принял решение. Он встретился в Версале с кардиналом и заверил того в своей неизменной поддержке.
Это и было началом конца. Не для Ришелье, только укрепившего после этого инцидента свои позиции, а для королевы-матери и её сторонников. «День одураченных» - так было названо это событие, ознаменовавшее возвращение кардиналу королевского расположения и милостей. А вот для королевы-матери и её сторонников всё закончилось далеко не так блестяще. И это ещё очень мягко сказано.
Марию Медичи выслали из Парижа в Компьенский дворец, откуда она через некоторое время сбежала в Испанские Нидерланды. Что же касается её сторонников, то одни из них были просто арестованы, а другие к тому же ещё и казнены.
И только Гастона Орлеанского не тронули по той причине, что он был на тот момент единственным наследником престола. Впоследствии младший братец короля продолжит плести интриги и участвовать в различных заговорах, (в том числе и в знаменитом заговоре Сен-Мара), но всякий раз вполне благополучно выходил сухим из воды.
